#ведьминысказки

- Горыныч обиженно отвернул длинную морду к окну и нервно постучал хвостом по полу:

- Я, Вань тебя чот не пойму. Сам говоришь слетай, а сам орешь, - змей демонстративно прикрыл янтарные глаза длинными ресницами, сложил на чешуйчатом синем пузе короткие лапы с острыми жемчужными когтями и умолк. Кудрявый метался по избе в поисках порток.

- Штаны мои где? Куда штаны дел, сука? Спрятал…. Ууууу, дрянь пресмыкающаяся! Чтоб ты сдох зимой, тварина, на морозе!

Змей поднял одно веко и с удовольствием оглядел суету.

- Земноводное.

- Что?!

- Не пресмыкающееся. Земноводное.

- Тебе не все равно, нечисть чешуйчатая?!

- Мне – нет, Вань, - Горыныч обидчиво стукнул хвостом об печь и выпустил струйку черного дыма, - Спалю ведь, Вань… Как надоешь, так сразу и спалю….

- Я те «спалю», мля…. Я тебе оглоблей вдоль хребта так «спалю», что летать разучишься…

Горыныч пересел на лавку и с хрустом потянулся. По всей избе распахнулись кожистые крылья, изумрудные изнутри. Левое крыло задело полку, с полки скатилась и грохнулась об пол крынка. Иван застыл над осколками.

- Опять посуду побил, урод! Что ж ты крылья в избе-то топыришь?! Она же нас со свету сживет! Третья посудина за месяц.

- Договоримся, Вань…., - примирительно протянул змей, - Я ей мышей под полом попалю. Кот-то ленивый, толку с него.

Лежащий на лавке кот настороженно приоткрыл глаза. Горыныч протянул морду к коту и выпустил тому в нос струйку дыма. Кот чихнул и затряс головой.

- Вааань, - змей обернулся на Ивана, тот лихорадочно собирал осколки крынки, не обращая на него внимания.

- Вааань! – повысил голос Горыныч. Иван молча выпрямился и бросил взгляд на змея.

- Вааань…, - лениво протянул дракон, - Может и этого тоже?

- Ты, змей, совсем охерел. Попрут.

- А толку с него? Жрет и спит. Мышей я гоняю. Уберем конкурента.

Прикинувший перспективы конкурент взвился ракетой и яростно зашипел. Горыныч пыхнул в него дымком, кот замесил дракону когтями по морде. Змей добавил огонька. Запахло паленой шерстью.

- Да уймись, сволочь! Кота оставь! Нам за него яйца открутят, - Иван кинулся стряхивать с кошачьей морды свернувшиеся от огня усы, - Где шлялся, говори! Твою ж мать! Заметно! Ты зачем ему усы спалил?!

- Не нравится он мне. В деревню летал.

- Опять! Да что ты за наказание! В деревню! - Иван швырнул в сторону метлу, которой сметал осколки. Змей мрачно засопел.

- Чего пыхтишь? Рассказывай, что натворил.

Кот вырвался и пулей свистнул в приоткрытую дверь. Змей проводил его мрачным взглядом и промолчал, уставившись в окно. Иван пнул дракона в лазурный бок. Горыныч выпустил колечко лилового дыма и буркнул:

- Не скажу. Хер ли пинаешься.

Иван притих рядом, опустив голову. Оба помолчали. Змей, уныло вздохнув, прервал молчание:

- Я, Вань, овцу съел.

Иван махнул рукой:

- Да хрен с ней, с овцой. Кто ее заметит-то.

Змей шепотом сознался:

- Белую.

Иван, вздохнув, прислонился плечом к змею:

- Зачем белую жрал? Черную и не заметили бы…

- У белых шерсть мягче, срыгивать проще.

- Ну, может и не заметят…

- Последняя белая была…

- Ох, Горыныч, вечно ты вляпаешься…

Бегавший по избе Иван встал, как наткнувшись на стену:

- Как на крыльце?! Давно? Какого ляда не разбудил?! – он запрыгал по избе на одной ноге, натягивая сапог из мягкой кожи. Горыныч, пыхнув дымком, лениво наблюдал, приглаживающего всклокоченные кудри Ивана. Тот кинулся к ведру с водой, плеснул из кружки в ладони и протер лицо.

- Да нормально, Вань…. Чё суетишься-то?

- Иди ты! – рявкнул Иван, - Сразу надо было говорить! Овца…! Белая…!

Он выскочил на крыльцо. На крыльце спиной к Ивану сидела и оттирала сажу с кошачьей морды конопатая девчонка лет девяти. Рыжие волосы, собранные в толстую короткую косу слиплись от драконьей слюны. Иван шарахнулся обратно, закрыв поплотнее дверь.

- Ты кого приволок?!

- Девку…

- Какую девку?! Ты видел, сколько ей лет?

- Так мягенькая же, считай молочная. Мало ли, тебе не понравится, так я…. Ну, это… Чего ей зря пропадать тогда…., - змей смутился и замолк.

Иван сел на порог и вытянул ноги:

- И что теперь делать? – змей застенчиво промолчал. Иван запустил обе пятерни в соломенные кудри, - Чего молчишь-то? Младенца приволок, коту усы спалил. Вернется Яга, всем бедец…

- Кроме кота, - уточнил Горыныч.

- Кроме кота, - согласился Иван, - Сука ты, Горыныч. Как есть сука…. На черта она тебя только приютила? Одни от тебя проблемы. В избу еле вмещаешься…

Горыныч обиженно засопел, подобрал хвост к животу и поплелся на крыльцо. Рыжая обернулась на стук когтей. Горыныч шумно втянул слюну и уселся на теплые доски крыльца. Осторожно улыбающаяся девчонка протягивала ему кота, зажмурившийся кот болтался в руках с поджатым по-собачьи хвостом, по морде размазалась сажа от сгоревших усов.

- И как он теперь без усов-то? Мышей-то ловить будет? В печке усы-то сполил? – проокала девчонка, смешно поднимая голос в конце каждой фразы.

- Чё ему будет-то? Мышей-то я гоняю! – неожиданно для себя проокал Горыныч. Возникший на пороге Иван, услышав говорок озадачился:

- Ты взял-то ее где? У нас так не говорят.

- Под Кострому летал, - продолжил окать змей, - Штоб мужики-то с кольями-то не добежали.

- Это правильно. Делать-то что?

Змей растерялся, заглянул под крыло и посмотрел на Ивана. Тот скривился:

- Давай-давай. Тащи, говорю, обратно к матери. Яга вернется, будет заваруха, костей не соберем.

Рыжая зарыдала еще горше. Змей осторожно подвернул крыло, закрывая размазывающую слезы и сопли девчонку:

- Видишь, замерзла. Пока донесу, совсем застынет. Помрет еще. Грех.

- А то ты их мало сожрал! - вспыхнул Иван, - неси, говорю, к матери! Чего орешь-то? Два часа лету и к матери на печку.

Девчонка зашлась икотой. Змей подвинул ее ближе к синему пузу. Девчонка обхватила теплый живот и выдавила сквозь рыдания:

- Нету мамки-то. Померла мамка.

Иван не сдавался:

- К отцу неси. Отец-то есть?

- Так женился батька-то. Никому я там не нужнаааааа! Горемычная я! – запричитала девчонка, зарывшись носом в змеиное пузо. Змей посуровел:

- Не понесу! Пусть тут будет.

- Ты ж сожрать ее хотел.

Рыжая высунулась из-под крыла и заверещала в сторону Ивана.

- А вот врешь ты все! Все врешь! Он меня замуж брать принес!

Иван залился хохотом:

- Какой замуж? Лет тебе сколько?

- А вырасту я! А пока рушник тебе постираю. Грязный рушник-то! Срамота! И двор пока подмету! - она снова уткнулась носом в синее пузо, - Змеюшко-миленький! Не слушай его, не слушай! Я тебе спинку чесать буду!

- Ты мне спину хоть раз почесал?! Я от тебя слово доброе хоть раз слышал?! Все «сука» да «тварина»… Не понесу! – змей решительно хлопнул хвостом по крыльцу, затрещали доски. Иван ушел в избу, хлобыстнув напоследок дверью. Девчонка осторожно высунула нос из-под изумрудного крыла, заглянула в янтарные глаза и, поднявшись на цыпочки, поцеловала змея в мокрый кожаный нос:

- Ой, а нос-то холодный.

Змей осторожно вынул ее из-под крыла жемчужными когтями, поставил перед собой, облизав нос синим языком.

- Гляди-как, что покажу.

Баба-Яга кряхтя вылезла из припаркованной в ближнем ельнике ступы. На крыльце избушки сидела хохочущая в голос, повизгивающая от удовольствия девчонка:

- Еще! А синее можешь?! А зеленое?!

Разомлевший счастливый Горыныч, задрав морду в сумеречное небо, пыхал разноцветными сердечками. Баба-Яга остолбенела:

- Гад ты летучий! Ты чего натворил-то?

Летучий гад повернул к ней гибкую малиновую шею и сверкнул счастливыми янтарными глазами:

- Мышей буду каждый день гонять.

- Тьфу, на тебя! – плюнула в крапиву Баба-Яга и продолжила, поднимаясь по крыльцу мимо девчонки, - Пойдем что ли, раз уж приволок. Блинов напеку. Колечками пыхтит, а покормить –то и не вспомнил, паразит.

Толстый рыжий кот переваливался по ступенькам вслед за Ягой, притормозил у сидящего на верхней ступеньке змея, опасливо шипанул в его сторону. Дракон проводил невозмутимым взглядом кота и Ягу, сладко потянулся, с шорохом расправив во всю ширь огромные переливчатые крылья и добавил огоньку. К верхушке старой липы поплыло изумрудное сердечко. Запахло паленой шерстью.

Змей повернулся к рыжей замусоленной девчонке, та стояла ссутулившись, ковыряя босой ногой песок.

- Скисла-то чего?

Рыжая подняла на змея зеленые кошачьи глаза:

- Змеюшкооо, ты кота-то не обижай...

- Чой-то не обижать? - хмыкнул Горыныч. Девчонка грустно вздохнула, разглядела, как большой палец веснушчатой ступни проковырял дырочку в тёплом песке и не поднимая головы скривила дрожащие губы:

- Рыжий он.....

Змей вздохнул:

- Паровозики видала? Нет? Хочешь покажу?

Рыжая кивнула и задрала к змею голову. В небо понёсся цикламеновый паровозик, пыхтящий по-девичьи розовыми сердечками. Рыжая развеселилась, звонко, на весь ельник расхохоталась, потом сглотнула и застенчиво проокала:

- Змеюшко, а мож я княжна? Просто не знаю? Змеи-то, они ж только за княжнами летают.

Змей вздохнул, вспомнив пожранных без счету пейзанок, выпустил пару сиреневых вагончиков и задумчиво произнёс:

- Обсудим....

С грохотом распахнулось окно, наружу высунулась Яга и злобно ткнула змея в спину длинным сковородником:

- Сволочь непутевая! Ребёнок некормлен!

Ребёнок доверчиво уцепился за острый жемчужный коготь:

- Змеюшко, пойдём в избу-то? Блинцами пахнет.